"Мы все сейчас в кризисе": история беженки-психологини, которая поддерживает украинок в Нидерландах

Сегодня, 20 июня – Всемирный день беженцев. Из-за московитского нашествия в мире, по информации Агентства ООН по делам беженцев, зарегистрировано 6,918 млн беженцев/ок из Украины. За каждым – история потери, боли, страха. Сегодня МЕТА рассказывает одну из них. Это история психологи Марины Федосовой – харьковчанки, которая беременной с 2-летним ребенком, вынуждена была бежать из дома под канонады обстрелов…

Беженство – не веселый отпуск

ООН установила этот День, чтобы обратить внимание человечества на то, что беженец – это человек, убегающий с Родины не ради возможностей, а из-за угрозы жизни или свободе.

Все мы и мир должны помнить, что украинские беженцы выехали за границу не по собственному желанию – а убегая от страшной насильственной войны с многочисленными российскими военными преступлениями.

Жизнь беженки в Берлине, Париже, Праге, Варшаве – это не веселая прогулка или длительный отпуск. Это борьба за выживание с постоянными тревогами за родных и близких под обстрелами или в окопах, родные дома и города. А также – с минимальной помощью от принимающей страны, которая с каждым месяцем нашей затяжной войны становится все меньше. И с другой стороны – сверхмалые возможности устроиться на работу по своей квалификации.

Вчерашние украинские учительницы, врачи, бухгалтерки, инженерки становятся за границей уборщицами, посудомойками, собирательницами клубники, горничными… Украинская психологиня Марина Федосова, которая скрылась от нашей войны в Нидерландах – к сожалению, только счастливое исключение. И только ей известно, какими сверхусилиями ей удалось преодолеть страхи и барьеры, чтобы подтвердить свою квалификацию в Европе и работать психологом при государственном муниципалитете.

Преимущественно я работаю с украинскими женщинами, вынужденными искать новую жизнь из-за военных действий на Родине. Я помогаю им обрести внутреннюю силу, восстановить самоценность и построить новую реальность

Из Харькова в Хаперт – километры тоски и тревог : "истории – разные, а боль – общая"

До войны Марина жила в Харькове в семье, работала психологом, имея частную практику. В частности, вела группы, поддерживала женщин и подростков:

Моя жизнь была наполнена смыслом. Я была окружена людьми, которые ценили глубину, развитие. Имела любимое дело, любимый город. Я чувствовала, что мой дом – это место силы. И трудно было представить, что все это изменится за одну ночь

Они с мужем – харьковчане. И даже когда-то работали вместе в Национальной гвардии Украины. Теперь Марина живет в южной нидерландской деревне Хаперт , численность которой едва набирает 6 000 человек. Средний район Харькова до войны имел в 20-30 раз больше населения, чем весь Хаперт. Это, так сказать, что-то вроде большого харьковского мирного ЖК.

Женщина встретила войну, будучи на 4-м месяце беременности в День рождения старшей дочери, которой 24-го февраля 2022-го года исполнялось 2 года, на востоке Харькова. Как и большинство из нас, в тот день она в 5 часов утра проснулась от очень громких взрывов:

У меня сработал один из защитных механизмов психики – адаптивный механизм, работающий по принципу: "Ляжь, поспи – и все пройдет". Это детский способ защиты, который активируется в моменты сильного страха или боли

Сначала Марина решила попытаться успокоиться и уснуть. Но через несколько минут пришла в себя и поняла, что так не будет – поэтому начала собирать вещи, садиться в машину, чтобы выезжать:

Но в момент шока человек начинает вести себя по-разному. Следующий мой шоковый момент был, когда вместо того, чтобы сразу ехать в безопасное место, я заехала в соседний район забрать шарики на День рождения моего ребенка.

Я взяла шарики, положила их в машину, вместе с ребенком мы тронулись в путь. Сначала планировала еще заехать за тортом. Но уже в пути я снова очнулась и поняла: сейчас не время для празднований – надо спасать жизнь

Даже не думая покидать Родину, они переместились в западный пригород в 30 км от Харькова к родне, имея эфемерную надежду, что скоро все закончится… Наверное, всем нам хотелось верить в те 2-3 фантастические недели до Победы над московитами:

Это был большой дом нашей родни с убежищем и подвалом. Нас там собралось двадцать человек. У нас было много запасов мяса, домашнее хозяйство, еды хватало всем

Но пересидеть не удалось…

Легко ли было уезжать из Украины? Как вы на это решились?

После 2-х недель жизни в подвале с маленьким ребёнком, будучи на четвертом месяце беременности, я поняла: нужно что-то менять. Это было слишком опасно – физически, эмоционально, психологически. Мы выехали из Харькова в Ивано-Франковск, к моим друзьям. Я планировала там рожать.

Но за месяц до родов на глубоко инстинктивном уровне мне стало страшно рожать в Украине. И тогда мы поехали в Польшу – там работала моя знакомая неонатология в роддоме. Там я родила свою вторую дочь.

Сначала у меня была надежда вернуться домой – в Харьков. Мы действительно вернулись в Украину – в сентябре 2023-го через год. Но опасность никуда не исчезла. Напротив – становилось только ужаснее. И спустя полгода, в марте 2024-го, я приняла тяжелое, но осознанное решение: временно покинуть страну. Вместе с двумя дочерями и 16-летней племянницей мы выехали в Нидерланды.

Что самое страшное в нашей войне вы видели своими глазами или пережили?

Одно из самых страшных переживаний – исчезновение мужа моей ближайшей подруги, моей кумы из Харькова. Он пропал без вести на фронте, в районе Запорожья.

И эта боль – особая. Ибо когда человек умирает – это трагедия. Но когда он исчезает без вести – это неизвестность, которая не дает жить и дышать.

А еще – мои две подруги пережили ужасную оккупацию в Мариуполе. Я ждала их весть каждый день. Это был сплошной ужас и напряжение.

Параллельно я получала сообщения о гибели моих коллег, знакомых – из Национальной гвардии, где я когда-то работала. Это все – куски моей прошлой жизни, которые война вырывала один за другим.

Почему для беженства вы выбрали именно Нидерланды?

Когда я решила уезжать из Украины, я ясно понимала: это надолго. Потому я очень серьезно подошла к этому выбору.

Я привлекла своих коллег по психологической и вспомогательным профессиям, и мы вместе проанализировали возможные страны по пяти ключевым сферам, важным для меня и моих дочерей.

1. Здоровье. Важен был климат, доступ к качественной медицине, особенно с учетом моих потребностей и нужд детей.
2. Самореализация. Мне требовалась страна, где я могла бы работать по специальности, продолжать свое развитие как психолог.
3. Образование для детей. Я искала систему, где иностранный ребенок сможет адаптироваться без сильного стресса – мягко, поддержано, по-человечески.
4. Безопасность и устойчивость. Психологическая среда, в которой ребенок и взрослый могут строить свою новую жизнь.
5. Ментальная совместимость. Атмосфера толерантности, уважения к человеку, открытости – все это для меня очень важно.

Из всех вариантов именно Нидерланды оказались самым лучшим решением по всем этим критериям. И я ни разу не пожалела о своем выборе. Здесь многое из того, что действительно помогает жить, восстанавливаться, дышать.

Что сейчас самое тяжелое и приятное в вашей беженской жизни?

Наверное, самое тяжелое и приятное в жизни каждого человека – это очень индивидуально. В моей практике вижу, что для каждой женщины – это что-то свое.

Для меня, к примеру, это отсутствие комфорта в новой жизни. Я понимаю, что мне нужно приложить много усилий, чтобы его создать.

Для кого-то самым сложным может быть языковой барьер, для кого-то – культурные отличия, для кого-то – проблемы с медициной или отношения с другими людьми. Для кого-то это тоска по Украине, которая не дает двигаться вперед. Кто-то ищет новые отношения, потому что без них чувствует себя неполноценным.

Но всех нас объединяет одно – мы все сейчас в кризисе. Но рано или поздно сложное превращается в то, что можно преодолеть – с помощью специалиста, психолога, или просто со временем. И этот кризис становится воспоминанием, которое уже не болит, а служит опытом и ростом.

Каждый человек, который проходит через этот кризис войны в Украине, уже не будет таким, как раньше. Он станет сильнее. И с этой силой мы все вместе будем отстраивать сильную, независимую, европейскую, свободную и несокрушимую страну.

Чувствуете ли вы себя полноценным членом общества в Нидерландах?

Это очень индивидуальный вопрос, и для каждого человека ответ свой.

Я из-за языкового барьера еще не чувствую себя полноценным членом этого общества. Я не могу говорить так, как хотела бы – наполнено, эмоционально, с шутками, с восторгом.

Мне интересно больше узнавать о людях, которые здесь живут, общаться с ними. Это мой главный источник мотивации изучать нидерландский язык. Я понимаю, что именно язык является тем фактором, который пока не дает мне почувствовать себя полноценной.

Но я не ставлю себе сверхвысоких планок. Я верю, что, когда смогу свободно шутить и мои шутки будут ясны – тогда почувствую себя настоящей частью этого общества. И это для меня – важный приоритет.

Какие главные психологические проблемы вы замечаете у украинских беженок?

Да, я работаю психологом с украинскими беженцами. Наиболее распространенные проблемы очень личные и связаны с жизнью в сложных условиях.

Первый и наиболее сложный момент – это проживание в общежитиях или временном жилье. Там тяжело сохранять комфорт и чувство безопасности.

Второй момент – это базовые внутренние конфликты, нерешенные вопросы из прошлого, оставшиеся в Украине. Эти внутренние раны очень тяжело переживать вдали от дома, и это одна из самых частых причин обращений за помощью.

Третий аспект – это взаимодействие женщин, живущих в таких условиях без мужчин, потому что большинство мужчин воюют в Украине. Женщины с детьми переживают свой эмоциональный стресс. Жизнь в общежитии, где много людей и часто отсутствует конфиденциальность, вызывает дополнительные конфликты. К примеру, между женщинами с детьми и теми, у кого детей нет или дети уже взрослые.

Женщины с детьми часто находятся в очень подавленном эмоциональном состоянии из-за постоянного стресса и этих взаимных напряжений.

Скольким женщинам вы помогли? Из каких они регионов?

Я работала с десятками женщин – из Харьковщины, Донецкой области, Киева, Запорожья, Херсонской области. Кто приехал с детьми, кто совсем один. Истории – очень разные, но боль – общая. У каждой – своя потеря.

Я вижу, как важно просто дать человеку простор для чувств, не торопить с "адаптацией", а позволить быть живым в этом опыте.

Планируете ли вы когда-нибудь вернуться в Украину?

Да, я планирую возвращение домой.

И я знаю много женщин, которые уехали с детьми, а теперь возвращаются домой. Украина уже не будет такой, как раньше – это будет новая европейская страна.

Все то, что каждая женщина и каждый ребенок привезут из других стран – культура, язык, опыт – создаст мощный микс для нашей новой Украины. И это самое лучшее, что мы можем иметь: страна станет особенной, культурной, разнообразной благодаря этому сочетанию.

Оставшиеся в Украине люди, которые не уехали, будут сердцевиной нашей страны – сильным стержнем, на котором она будет держаться. А вернувшиеся из-за границы станут каркасом, дополнительной опорой и ресурсом для восстановления.

Вместе это единство – и оставшиеся, и вернувшиеся – сделает Украину более крепкой, более разнообразной и открытой миру.

Фото: Управление Верховного комиссара ООН по делам беженцев/ValerioMuscella, Управление Верховного комиссара ООН по делам беженцев/AnnaLiminowicz.