"Жить дальше – не измена": интервью с Анастасией Джунковской о том, как стать вдовой героя и выжить

На днях мир отмечал День вдов, установленный ООН. Из-за войны Украина покрылась сотнями и тысячами вдов, души которых навечно проникнуты болью потери любимых… Как и с ней можно научиться жить дальше? История Анастасии Джунковской – вдовы известного боксера, погибшего, защищая Ирпень от московитского нашествия.

Я часто говорю: посмотрите на меня. Я прошла ад, я сгорела и умерла, но возродилась заново. Если я смогла – то ты сможешь.
И однажды один из освобожденных из плена, услышав это – посмотрел на меня и поверил, и впервые улыбнулся за 3 года… Я плакала

– сегодня, когда прошло 3 года и 3 месяца от гибели любимого, Настя уже научилась жить без него и мечтает о создании пространства исцеления и восстановления души для людей, переживших войну, потерю, плен.

А еще год назад все было совсем по-другому…

Мы познакомились с Анастасией, в марте 2024 года. Тогда было ровно 2 года, как погиб ее любимый муж Алексей Джункивский. О его убийстве еще говорил весь мир. А Настя была совершенно нелестной вдовой.

Первое, что я спросила у нее: стих ли уже боль утраты, ведь через 2 года, по законам психологии, чувства уже должны унять даже чисто на уровне физиологии. Она сказала: нет, горюю каждый день, как в первый, как будто его вчера убили.

"Убили тренера по Джунковскому боксу"

Так говорили в Ирпене, потому что Алексей Джункивский был известным боксером и тренером, имел свою спортшколу, где воспитывал из детей чемпионов. Он погиб, пытаясь победить 3-х вооруженных рашистов голыми руками.

Когда началась полномасштабная война, Алексей отправил жену и дочь в западную Украину, а сам остался защищать город. В ВСУ или ТРО быстро устроиться Джунковскому не удалось, он стал добровольцем, который развозил еду с водой по Ирпеню и помогал людям с эвакуацией. 24 марта 2022 года, когда уже началось освобождение города из оккупации, в его спортзал ворвались оккупанты с просьбой тайника от ВСУ. Конечно, Алексей не разрешил: его расстреляли в упор.

Принять смерть любимого и начать строить новую жизнь

Через 2 года после убийства любимого Анастасия всегда носила с собой целую аптечку успокаивающую и часто плакала. Она давала множество интервью о его гибели, жила мечтами восстановить его школу и их дом в Стоянке, в котором они в 22 году только должны были заканчивать ремонт и заселяться.

Настя вышла замуж в 23 года. У них была настоящая чистая любовь, счастливый брак и за мужем она была действительно, как за каменной стеной. С его смертью – ее жизнь была разрушена. Но сейчас она научилась жить по-новому.

Одной из главных опор новой жизни стало волонтерство: она помогала военным, переселенцам, детскому дому.

Одним из первых шагов – молитва и переосмысление жизни и смерти согласно заветам Божиим: на самом же деле смерть – это только переход в новый лучший мир.

Но самое главное, что она сделала для того, чтобы начать жить заново - выплакала свое горе и позволила горевать, сколько и как ей хотелось. Девушка признавалась, что были такие моменты, когда она плакала целые сутки.

Но постепенно Анастасия начала выстраивать свою новую жизнь, опираясь на дочь, семью, друзей и Господа. Она стала администратором сообщества жен погибших героев Ирпеня/Бучи/ Гостомеля, начала посещать Ирпенскую библейскую церковь, имеет духовного наставника, пыталась открывать в себе что-то новое – училась рисовать и участвовала в духовных ретритах. Она уже давно полностью восстановила зал мужа, который был изуродован московитами, сделав там Спортклуб имени Алексея Джунковского – и покинула его, поняв, что это дело не ее жизни.

И сегодня, ровно через 3 года и 3 месяца после убийства любимого – передо мной уже совсем другая Анастасия Джунковская.

Как за это время изменилась твоя боль? Время лечит?

Время не лечит. Это миф... Я просто научилась жить с этим.

Я могу откровенно плакать еще в моменте от осознания того, что он погиб, потому что я не была готова к этому...

Мне когда-то психолог озвучила фразу, что горение может занять 3 года... Честно, я тогда испугалась. Тогда это мне казалось вечностью в данный момент. А сегодня прошло уже 3 года и 3 месяца – и я так же могу почувствовать боль потери, но уже не из боли, а из глубины...

Невозможно избавиться от этой боли навсегда: я похоронила любящего человека. Но я научилась с этим жить.

Как ты изменилась за эти годы, открыла ли в себе что-то новое, может, тебя что-то удивило в самой себе?

Честно признаюсь: я очень изменилась. Мне пришлось стать сильной – в 40 лет мне пришлось повзрослеть. Но мне это не понравилось по вкусу…

Я осознала такой инсайт: человек, в котором я нуждался больше всего в жизни, показал, что мне больше никто не нужен. Это очень глубокое понимание, что мне никто не нужен, кроме себя самого – сильного. Я чувствую полноту и целостность как личность и готова жить дальше.

Да, Леша ушел из земной жизни, но передал мне свою внутреннюю силу. Меня очень удивило, что я так могу жить

У меня когда-то спросил один наставник: что больше всего я боюсь в жизни. Я сказала: смерти своего мужа, потому что не переживу. Но я справилась с этим.

Что сейчас составляет твою жизнь? Как изменились его смысл и наполнение по сравнению с тем временем, когда ты была женой, а не вдовой?

Это невозможно сравнить вообще…

Когда я была женой – я была женой в полном смысле этого слова. Когда я осталась одна (я не люблю слово вдова) – я осталась одна. Изменилось все абсолютно.

Это огромная ответственность, к которой я просто не готова. Я должна была стать сильной – так сложилась жизнь. Но мне это не нравилось.

До войны мы строили планы и шли к своим целям. Но все было уничтожено в один момент. Я потеряла мужа, дом, все имущество… И сегодня я уже ничего не планирую: живу одним днем. У меня есть мечты – это никто не отменяет. Но я уже ничего не планирую.

Моя жизнь сейчас состоит из служения людям. Это основное, что мотивирует меня сегодня: пока идет война – я волонтер. Это мой сознательный выбор.

Пока я наполняю свою жизнь тем, что занимаюсь с военными, которые находятся в госпитале на реабилитации. Это целый процесс – организую различные мероприятия: это может быть экскурсия в ботанический сад или к лошадям, спорт, концерты, мастер-класс в госпитале, показ кино, услуги массажистов, маникюр, косметолог, стоматолог. Со мной работает целая команда. Также стараемся завезти что-нибудь им вкусное: выпечка, чай, кофе. Также добиваюсь военным закрывать запросы. Здесь вообще что угодно может быть: одежда, обувь, медикаменты, еда, лекарства, шины, броники, генераторы, боксерские груши – этот список бесконечен.

Кстати, имела опыт плести сетки – на самом деле это очень тяжелый труд.

Еще я стала членом ОО "Об’єднання родин захисників Приірпіння", где стала руководителем проекта по работе с детьми. За этот период мне удалось организовать 2 новогодних праздника для детей погибших защитников. При поддержке моих друзей удалось организовать новогодние подарки семьям погибших. До каникул мы проводили разные мастер-классы. Также ввели небольшую традицию – поздравляем от нашей ОО детей из Ирпеня, чьи родители погибли, с Днем рождения.

Но это не я одна. Это целая команда моих людей, поддерживающих мои идеи и желания. И Господь меня ведет: дает мне нужных людей, без которых я бы не справилась, потому что у меня нет финансового ресурса. У меня мама была на новогоднем мероприятии – спрашивает: а кто у тебя спонсор. А я и сама не знаю, как это удается. Но если это то, чего хочет душа – все возможно.

Тебе удалось продолжить дело Алексея. В какой момент ты сообразила, что это не твое?

Я держалась за эту идею, как за последнюю связывавшую меня с ним ниточку.

Мне казалось: если будет работать зал – будет жить память. Но это не так. Это была его миссия, его смысл, его талант, его достижения, его цели. И при жизни он никогда не навязывал мне это. Он делал свое дело на высшем уровне. Ему это удавалось просто, потому что у него был талант от Бога.

Но это не мое. Каждый раз, когда я приходила в зал – у меня стыли руки и замирало сердце… И однажды я себе пообещала, что больше не буду мучить себя этим. Я хочу оставить в покое его душу, я хочу оставить в себе покой, чтобы жить дальше... Невозможно вылечиться там, где ты заболел...

А память о нем живет в моем сердце, в нашей дочери, в его питомцах, в истории о нем, в интервью, в фильмах, в турнирах, которые организуют его друзья. И мне этого хватит.

Память – не в стенах, она просто навечно у нас. Это пространство выполнило свою миссию – и я решила его отпустить с любовью к нему и к себе. Я выбрала тишину для его души.

В последний раз я говорила об Алексее на открытии выставки. И у меня просто ком в горле был: я забыла все, что хотела сказать на тот момент. Так я поняла, что уже хватит его беспокоить. Мне хватит того, что я знаю, и он знает, что я помню.

Что тебе больше всего помогло пережить горе?

В самом деле, если честно, это целый процесс.

Что мне лично помогло больше всего? Это честно себе признаться: ты никакая не жена погибшего героя – ты вдова!

Это осознание позволило мне по-настоящему пережить это горе. Я позволила себе страдать, много плакать и молиться. Это сознание далось мне очень тяжело. Но одновременно это дало мне надежду, что вдова – это период. И этот период рано или поздно закончится, как после зимы наступает весна.

Я позволила себе испытать все эмоции, но поздно. Потому что держалась за иллюзию… Это разрушило меня физически, потому что я должна была держаться, быть достойной своего мужа и фамилии. Ведь жена погибшего героя – звучит гордо, а вдова – это о нестерпимой боли.

Чтобы пережить горе – нужно позволить себе все эмоции, упасть ко дну, если это нужно… Но потом, когда тело и душа переболеют – придет облегчение. Это правда.

Не нужно держаться – нужно все пережить. И дать себе столько времени, сколько нужно. Мне иногда говорили: ты долго горюешь. Не слушайте никого – ты горюешь столько, сколько душе твоей нужно.

Начала ли ты снова испытывать счастье, радость, другие положительные чувства? Когда и как это произошло впервые, было ли трудно себе это позволить?

Я с ней по вкусу боль без приправ. Я знаю на вкус страх, одиночество, разочарование, пустоту и убивающую тишину. Я знаю, как это – не видеть свет в конце тоннеля.

Но обернувшись назад, сегодня я точно могу сказать только одно: у каждой боли бывает конец! Да, это правда!

Я знаю, что жить дальше – это не измена. Я понимаю: если Господь нам дал шанс еще быть здесь; видеть этот мир; видеть, как растет наша дочь (Божий дар мне); видеть, что рядом есть родные люди (это моя мама, сестра и племянник) – я имею право еще быть счастливой. Потому что это действительно единственное – для чего мы здесь, на этой земле.

Я учу этому свою дочь. Я впервые это почувствовала совсем недавно, если честно, так по-настоящему для себя лично, когда была на ретрите. Тогда я честно призналась, что приехала уже без боли – я позволила себе почувствовать радость. Трудно ли это было сделать?

Да, на самом деле тяжело. Но не потому, что я боялась чьего-то мнения – я просто так чувствовала. Это был очень долгий процесс исцеления души.

А еще я услышала одну очень важную фразу для себя от моего друга: если не позволишь жить дальше – просто уничтожишь себя. И я задумалась: если орки не добили – я могу сама себя добить. И я взяла себя в руки.

Что бы ты хотела сказать или посоветовать другим женщинам, переживающим такое горе, как ты?

Я не уверена, что могу давить советы. Ведь каждый из нас по-своему переживает свое горе, у каждой – своя история в сердце.

Но я могу сказать от себя. Надо быть честной с собой, не бояться, что скажут другие (это просто другие), не бояться вообще. Бояться нам уже нечего…

Не бояться проживать все эмоции, не бояться изменить свою жизнь, не бояться сменить работу, не бояться сменить обстановку, не бояться изменить место жительства, не бояться изменить свой образ… Не бояться изменить все, чтобы спасти себя. Никто не сможет это сделать за нас.

Никто не знает, как лучше тебе. Никто не знает, что будет завтра. И я не знаю, но пусть будет.

Надо научиться жить в данный момент. Научиться радоваться этой жизни. Найти то вдохновляющее дело, даже если для кого-то это дико. У нас есть право на ошибку.

Мы имеем право жить. Мы имеем право быть счастливыми. Мы имеем право быть собой – и это главное: не играть роли, снять маски. У нас уже нет времени: ракеты летят над головами.

Советую дать себе столько времени, сколько нужно: 1 месяц, 1 год, 2 года, 3 года, 5 лет. Но честно: не заставлять себя быть сильными для других, но и не жалеть себя бесконечно. Наша задача – быть настоящей и живой. И мы справимся с ней. Для этого нужно слушать сердце и наконец-то познакомит с собой!

Что бы ты хотела, чтобы украинцы помнили об Алексее и обо всех, кто погиб, защищая Украину?

Мы все должны помнить, какой ценой нам досталось сегодня.

Я хочу, чтобы каждый из нас осознал, что уплачена неоценимая плата за нашу Украину. Что каждый, кто погиб – больше всего имел право жить!

Я хочу, чтобы Алексей знал: я помню, я горжусь им к небу, его мужеством, его смелостью, его поступком, его характером, его примером для последующих поколений.

Его никто не заставлял: он – доброволец. А это вообще для меня пример настоящего мужчины. Его никогда ничего не нужно было просить – он и сам всегда знал, что делать! И доказал это не просто на словах, а действиями. Он был настоящим патриотом своей страны и таким останется в памяти навечно.